Имея большие запасы газа, нет смысла глобально вкладываться в ветро- и солнечные электростанции
Одной из самых обсуждаемых тем сейчас стал энергетический переход, под которым понимается структурное изменение в энергетической системе. Сам термин начали популяризировать американские политики еще в 1970-е годы после нефтяного кризиса 1973 года.
В рамках современной дискуссии энергетический переход слился с другим термином — зеленым переходом, который означает постепенный уход от ископаемого топлива в сторону возобновляемых источников энергии (ВИЭ).
В России эта сфера развивается в рамках Стратегии социально-экономического развития РФ с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. Согласно данным Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ), за последние пять лет совокупная установленная мощность ВИЭ удвоилась, до 6,16 ГВт к началу июня 2024 года, но пока она обеспечивает только 1,12% энергопотребления страны.
«СП» решила узнать у специалистов, каким может быть будущее ВИЭ в России.
— В России ВИЭ в основном экспериментального характера, а их доля в энергобалансе несущественна. В Ставрополье и Ростовской области развитию СЭС способствует хорошее, прямое солнце до 200 дней в году. Солнечная энергетика у нас используется в том числе и для тепличных хозяйств, что вполне эффективно, этот опыт вполне можно масштабировать.
Что касается ветряных станций, то следует понимать, что изменение климата меняет распределение ветров. Может оказаться так, что одно место ранее считалось перспективным для ветряных станций, а затем возникают вопросы, что будет с ветрами в этом месте через 5 лет, так как климатические условия меняются стремительно, — рассказал экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников.
— Приливные станции мы начали использовать одними из первых в мире, но развивать их технологически сложно и дорого. Такие объекты есть на Кольском полуострове и на Дальнем Востоке, они находятся в промышленной эксплуатации, но потенциальное повышение их доли в энергобалансе под вопросом — из-за издержек и изменения климатических условий.
Второй фактор предполагает, что мир теплеет достаточно быстро, а повышение температуры ведет к изменению уровня мирового океана и характера морских течений, что ставит под вопрос то, как будут развиваться приливные станции. В свою очередь масштабирование применения геотермальных станций с целью их выхода на ведущую роль в мировом или российском энергобалансе также упирается в их цену.
«СП»: Какие перспективы есть у российской гидроэнергетики?
— Сейчас актуален вопрос модернизации ГЭС с точки зрения замены турбин. К востоку от Уральских гор у таких станций есть потенциал, к примеру, в вопросе продажи электроэнергии в Китай там можно расширять предложение.
С точки зрения экономической целесообразности первоначальные затраты на расширение производства гидроэнергетики достаточно большие, есть экономические риски, но если эти вопросы решаются, то потом проекты окупаются, потому что от ГЭС есть серьезная отдача.
Но все же тут нужно быть чрезвычайно аккуратным, потому что расширение мощностей ГЭС может потенциально нарушить водосборы, повлиять на судоходность рек и их биологическое разнообразие, но такие вопросы решаются нашими специалистами.
Проблема развития ГЭС также связана с потенциалом водного туризма в России. Можно построить дополнительные мощности, но появляется вопрос, не получим ли мы больше денег от внутреннего туризма, если не будет лишней инфраструктуры.
Конечно, не следует закрывать действующие ГЭС из-за дешевой электроэнергии, но следует подумать над необходимостью возведения новых проектов, к примеру на Волге, учитывая, что мы делаем ставку на внутренний туризм и ожидаем, что эта сфера достигнет 5−6% ВВП со временем.
Водный туризм в свою очередь дает толчок к обновлению парка речных судов, а это существенный стимул для развития отечественного судостроения.
«СП»: Насколько экономически целесообразно в России развивать ВИЭ?
— Учитывая атомную, гидро- и газовую энергетику, у нас нет необходимости в расширении ВИЭ. Ветряную энергетику можно применять для решения локальных вопросов, к примеру, с ее помощью можно обеспечивать энергией дачные дома, — сказал член наблюдательного совета Гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров Александр Разуваев.
— Развитие альтернативной энергетики в России исходит из простой логики — это себестоимость этой энергии. Если в стране огромные запасы газа (1-е место в мире), то понятно, что газ по объективным причинам доминирует в энергобалансе, он просто дешев и его много. Однако газ находится не везде, в основном в Сибири. Для обеспечения большинства субъектов РФ была проложена сеть газопроводов, которая работает стабильно, но при этом есть регионы с местами, где плотность населения низкая, из-за чего строительство газопроводов в них не окупится.
Есть вариант отправлять туда СПГ, но все равно он будет стоить дороже, чем трубопроводный газ в центральной части России. Если население или промышленные потребители готовы платить за этот газ, то проблема решена, если не готовы, то идет поиск других вариантов — это уголь, который может быть дешевле в регионе, дрова, та же солнечная/ветряная энергия, или комбинация ресурсов, — полагает генеральный директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов.
— Проблема солнечной и ветроэнергетики в том, что не всегда светит солнце или дует ветер, предсказать, когда это будет и с какой силой, невозможно. Поэтому их нужно подкреплять дополнительными источниками: угольной, дизельной или мазутной генерацией. Каждый регион или потребитель делает расчеты, какой вид энергетики или их комбинация будет выгоднее, и в этом направлении работает.
Государство со своей стороны может поощрять какие-то виды деятельности, к примеру, может освободить бизнес, связанный с ВИЭ, от налогов на какой-то срок, потом на другой срок поставить налоги меньше, выдать определенные льготы.
Неравномерность — это самое главное, что мешает ВИЭ. Конечно сейчас развиваются аккумуляторы, накапливающие энергию, когда ее много, и отдающие в сеть, когда ее не хватает, но это все приводит к удорожанию для конечного потребителя, поэтому затраты нужно тщательно просчитывать.
Что касается приливных станций, то их проблема в том, что основные моря России — северные, а они значительную часть года покрыты льдом и там вариант с такими станциями совсем не работает. В местах, где есть незамерзающие моря, приливные станции могут решить региональные энергетические задачи.
«СП»: Какую долю в энергобалансе составляет гидроэнергетика и есть ли какие-то трудности с ней сейчас?
— Доля гидрогенерации в энергобалансе России составляет около 20%. Какие-то проблемы в 2024 году сложно обозначить — выработка «Русгидро» без учета Богучанской ГЭС по итогам первого полугодия выросла на 6,2%, в центральном регионе показатель прибавил 6,6%. В целом, ВИЭ-генерация постепенно развивается в России, хотя после 2022 года часть проектов, в которых был задействован иностранный капитал пришлось пересмотреть, к примеру, строительство Родниковской ВЭС (в Ставропольском крае), — рассказал эксперт по фондовому рынку «БКС Мир инвестиций» Дмитрий Пучкарев.
